Важным этапом в понимании системы и особенностей опытно-конструкторских работ с оружием в России во второй половине XIX в., является пример разработки 4,2-лн стрелковой винтовки, принятой на вооружение русской армии в 1868 г. (Бердана № 1). Создание этой винтовки являлось результатом выполнения указания о разработке новой винтовки под металлический патрон на базе американских разработок. В большинстве источников, где так или иначе упоминается эта винтовка (в том числе в Оружейных сборниках 1870-х гг.), указывается, что её разработка осуществлена русскими офицерами — полковником Александром Павловичем Горловым и капитаном Карлом Ивановичем Гунниусом с участием американского изобретателя Х. Бердана во время их командировки в США в 1867-1868 гг. На самом деле, обстоятельства создания этой винтовки намного сложнее, чем было принято считать до сих пор.
Задача работ Горлова и Гунниуса, стоявшая перед ними во время пребывания в США, состояла в изучении всех вопросов, относящихся к металлическим патронам и винтовкам под них, и выбор лучшего из разработанных в этой стране образцов винтовок и патронов. В случае отсутствия удовлетворительных образцов винтовок и патронов, пригодных для принятия на вооружение без существенных доработок, им следовало спроектировать эти изделия самостоятельно, опираясь на базу местной промышленности и разработки американских оружейников. Конечно, вся работа Горлова и Гунниуса в США соответствующим образом оплачивалась Русским правительством.
Важной особенностью работ русских офицеров в Америке стала их практически полная организационно-техническая автономность: ввиду большой удалённости места проведения ОКР от России и невозможности проведения консультаций с ГАУ, решение о выборе образца винтовки и патрона было полностью доверено Горлову и Гунниусу. В ходе своей командировки в США, Голов и Гунниус приняли участие в испытаниях американских винтовок (25 винтовок, практически всех моделей, которые к тому времени имелись в этой стране, в т. ч. магазинных). По итогам этой работы они пришли к выводу, что «…магазинные ружья, в том виде, в котором они существуют ныне, не удовлетворяют целям военного употребления…». Следуя такому выводу, они обратили свои изыскания исключительно на поиск подходящего образца однозарядной винтовки. Выполняя эту задачу, Горлов и Гунниус разбили предстоящую им работу на следующие этапы разработки:
1. Систему скорострельного ружья;
2. Систему нарезов и пули для калибра .45;
3. Систему центрового воспламенения патронов;
4. Внутренний состав металлического патрона.
В качестве образца винтовки, на базе которой Горлов и Гунниус намеревались создавать новую скорострельную винтовку для русской армии, они выбрали конструкцию Х. Бердана, хотя до последнего момента рассматривалась и винтовка Пибоди. В винтовке Бердана внимание русских офицеров привлёк простой по устройству и достаточно надёжный запирающий механизм с функцией автоматического отражения стреляных гильз, а также патрон центрального воспламенения с цельнотянутой гильзой и вставляемым снаружи капсюлем, допускавший многократное переснаряжение. Фактор патрона сыграл очень важную роль в выборе Горловым и Гунниусом винтовки конструкции Бердана, поскольку её изобретатель предлагал русским офицерам не просто оружие, а стрелковый комплекс в составе винтовки и патрона к ней, причём, по их мнению, патрон Бердана являлся наиболее совершенным и технически перспективным среди всех предлагавшихся американскими изобретателями патронов.
Приобретение русскими прав на стрелковый комплекс Бердана, даже с учётом недостатков его компонентов, обошлось бы существенно дешевле, чем покупка прав на патрон и винтовку у разных изобретателей (в конечном итоге русское правительство заплатило Х. Бердану за права на винтовку и патрон и участие в работах по усовершенствованию винтовки 50000 рублей. Эта сумма хоть признавалась Горловым довольно высокой, но «…не выходила из пределов рассудительности, поскольку сумма эта распределялась не только на ружьё, но и на патроны…». — Прим. автора). Но в том виде, который имела винтовка Бердана, когда на неё обратили внимание Горлов и Гунниус, она совершенно не годилась к принятию на вооружение русской армии и вообще не соответствовала требованиям к военной винтовке. Патрон тоже имел немало недостатков и в существующем виде не мог быть взят в армию. Для приведения элементов стрелкового комплекса Бердана к состоянию, пригодному к принятию на вооружение, необходимо было произвести существенное усовершенствование как патрона, так и винтовки Бердана, причём большинство её частей предстояло разработать заново.
Работу по усовершенствованию винтовки и патрона Бердана, Горлов и Гунниус разделили на три направления:
1. Разработка всех деталей устройства казённого механизма с учётом выработки средств обеспечения его максимальной безопасности, прочности, удобства;
2. Разработка наружных частей винтовки;
3. Опытного отыскания наилучшего устройства патронной гильзы, пули, сорта пороха, вида и фигуры каморы и канала ствола.
Перечисленные работы велись Горловым и Гунниусом безостановочно с августа по декабрь 1867 г. В одном из своих рапортов Горлов докладывал, что поначалу они с Гунниусом совершенно не знали, каким способом выполнить стоящие перед ними задачи, но постепенно дело пошло.
В основе конструкции разрабатываемой Горловым и Гунниусом винтовки лежал запирающий механизм, разработанный Берданом с использованием технических решений других американских изобретателей применительно к винтовке с боковым ударным замком. Создание винтовки под русские требования велось Берданом при активном участии Горлова и Гунниуса. По сведениям, содержащимся в их отчётах, конструкция механизмов и некоторых других частей винтовки формировалась следующим способом: русские офицеры выявляли недостатки в винтовке Бердана первоначального образца и формировали требования к новому оформлению её узлов. На это имеется прямые указания в рапорте Горлова и Гунниуса № 17 от 10/22 июня 1867 г: «Настоящее состояние ружья и патрона достигнуты только вследствие нашей критики первоначальных его систем, заявления нами требований, которыми военная скорострельная система должна удовлетворять и вследствие разнообразных и продолжительных опытов, произведённых нами в здешней стране».
Бердан, имея в своём распоряжении производственные мощности завода Кольта в Хартфорде, воплощал эти требования в конкретные варианты тех или иных механизмов, которые получали одобрения русских заказчиков или отвергались ими. Благодаря требованиям русских офицеров, в винтовке Бердана появилась замочная коробка с продольно движущимся ударником — элемент новый и характерный только для этой винтовки. В рапорте № 3 поручика Гунниуса и полковника Горлова от 4/16 марта 1867 г. эпизод с инициированием этими офицерами упомянутого конструктивного решения описан так: «Выразив изобретателю опасение наше, что механизм его ружья при некотором истирании упора отдачи, неизбежном при употреблении оружия в службе, может открыться в случае разрыва патрона, г-н Бердан сообщил […] что сверх придаваемого им особого очертания частям затвора, он весьма удобно может приспособить к казённику ещё замычку в виде болта, находящегося в связи с ручкой и который сделает невозможным открывание казны раньше, покуда болт этот не будет выдвинут из своего гнезда».
Анализ архивных документов показывает, что изыскания в области конструирования устройства канала ствола и поиск оптимальных параметров патрона вёлся достаточно интенсивно и с большой тщательностью. Патрон Бердана изначального образца подвергся очень существенному усовершенствованию по указаниям русских офицеров и при их непосредственном участии. Баллистические опыты со стволами и патронами вёл в основном поручик Гунниус на базе Бриджпортского патронного завода, где для этой работы ему были созданы все возможные условия.
В начале Гунниус выработал наилучшее очертание нарезов канала ствола, затем провёл усовершенствование конструкции патрона и подобрал его оптимальные параметры. В конце опытов, с целью улучшения баллистических характеристик патрона, он произвёл уменьшение калибра пули с .45 до .42 дюйма, после чего патрон приобрёл законченный вид. Готовая винтовка получила положительную оценку Оружейной комиссии и 28 сентября 1869 г. была утверждена Императором как образец для вооружения стрелковых батальонов под названием «стрелковая винтовка обр. 1868 года». Приказом по Военному ведомству № 362 от 4 января 1869 г. эта винтовка введена на вооружение русской армии.
Опыт создания винтовки обр. 1868 г. за пределами России уникален. Впервые русские оружейники не дорабатывали какой-то выбранный ими образец оружия зарубежного происхождения, а сами управляли работой иностранного конструктора и разрабатывали некоторые элементы стрелкового комплекса прямо на родине изобретателя. В дальнейшем такая практика никогда не повторялась. Подавляющая часть технических решений, реализованных в механизмах винтовки обр. 1868 г., не являлись к тому времени новыми в практике оружейного дела. Бердан, как и Горлов с Гунниусом, использовали в винтовке и патроне уже существующие решения, а Бердан — даже защищённые патентами изобретения других оружейников, из-за чего ему пришлось решать проблему авторских прав. Однако уровень трансформации заимствованных решений (следует помнить, что изначально Бердан предоставил русским офицерам винтовку переделочного типа с боковым ударным замком) и оригинальность их сочетания друг с другом, позволяют говорить о создании нового изделия.
В отечественных источниках, в том числе и архивных, содержащих оригинальные рапорты Горлова и Гунниуса, нет указаний на суть творческого вклада Бердана и русских офицеров в разработку конкретных частей и механизмов винтовки, за исключением ударника, ствола и патрона. Эти сведения отсутствуют и в современных американских источниках. Имеющиеся в ряде отечественных и американских изданий ссылки на статью Буняковского в Оружейном сборнике о введении Горловым и Гунниусом в винтовку Бердана 35 изменений не верны, поскольку эти сведения относятся не к периоду разработки винтовки, а к периоду её совершенствования в процессе серийного производства. При внимательном изучении винтовки можно прийти к выводу, что очертание и конструкция ложи, и прибора соответствуют русскому типу и, вероятно, разработаны русскими офицерами. Конструкция этих частей винтовки с некоторыми изменениями просуществовала в русской армии на протяжении следующих 23 лет, она непосредственно повлияла на конструкцию ложи и прибора винтовки Мосина.
Другим важным результатом работ русских офицеров в США, кроме выработки одной из самых совершенных на то время в мире военных винтовок под металлический патрон, являлась разработка полковником Горловым нового комплекса требований к техническому облику казнозарядных винтовок. Согласно «Оружейному сборнику» № 3 за 1866 г.:
1. Чтобы заряжание производилось как можно удобнее, требуя лишь небольших движений руки, и чтобы части, на которые надобно при этом действовать, находились сверху ствола. […] Если части, которые надо двигать при заряжании, находятся снизу ружья, то заряжание лёжа или на лошади, делается неудобным;
2. Чтобы механизм был по возможности весь закрыт для того, чтобы вода, пыль и песок, или вовсе не попадали туда, или попадали как можно меньше;
3. Чтобы заряжание было как можно безопаснее, […] чтобы другие части не дозволяли выстрела при неожиданном падении курка;
4. Чтобы механизм был как можно проще и имел как можно менее частей;
5. Чтобы ружьё было одиночного действия, т. е. такое, чтобы движением, коим производится взведение курка на первый взвод, производилось бы открытие казённой части ствола и экстракцию пустой гильзы предшествующего выстрела.
6. Настильность траектории использующегося в оружии патрона была пологой, а стрельба на неопределённые дистанции — надёжная; (с этого пункта и ниже — приводятся выдержки из документов из архива ВИМАИВиВС. — Прим. автора)
7. Меткость ружья на определённые дистанции не уступала меткости лучших образцов нарезных ружей заряжающихся с дула и притом постоянная;
8. Чтобы канал ствола не грязнился от стрельбы и не свинцевался, так чтобы по сделании из ружья от 50 до 100 выстрелов за раз, ружьё действовало свободно, и меткость, и высота полёта последних выстрелов была почти такая, как первых.
Впоследствии эти требования многократно дополнялись, но их самые главные положения актуальны и в нынешнее время.
Новый компонент привнесли Горлов и Гунниус в комплекс методик испытания оружия. После приезда в США в 1867 г. и перед началом своих опытов, они приняли участие в испытаниях американских винтовок различных моделей. По настоянию Горлова и Гунниуса в программу испытаний ввели дополнительные пункты:
— стрельба патронами с опиленной шляпкой, чтобы во время выстрела дно гильзы отделялось и газы пошли в механизм оружия;
— проверка влияния удара на вертикальный ряд патронов, уложенных в ряд так, что вершины их пуль упирались в центр дна гильз патронов, лежащих впереди;
Несколько позже, в ходе предварительного изучения винтовки Бердана, Горлов и Гунниус потребовали проведения её испытаний особым способом — чисткой сильно заржавленных механизмов винтовки недозволенным способом (с помощью абразивного порошка) с последующей стрельбой, чем проверялась безопасность оружия при его неквалифицированном обслуживании в тяжёлых условиях эксплуатации.
Все предложенные Горловым и Гунниусом виды испытаний имели целью проведение оценки безопасности оружия в различных условиях эксплуатации, причём последнее испытание — для проверки безопасности от взрыва патронов центрального воспламенения в трубчатом магазине. Впоследствии первые два из описанных выше видов испытаний стали стандартными в комплексе испытательных методик, и использовались в России до конца 1880-х гг. (проверка на устойчивость оружия к прорыву газов в механизм являлась весьма актуальной для того времени, когда конструкция патронов ещё не достигла должного уровня совершенства. Например, при испытании в Оружейной комиссии английской винтовки Снайдера, после прорыва газов из лопнувшей гильзы под затвор, его вырвало из ствольной коробки и выбросило наружу. Подобные происшествия случались и с некоторыми другими испытывавшимися в комиссии винтовками. — Прим. автора).
Записки Горлова об американских казнозарядных винтовках и металлических патронах, написанные им на основе опыта работы в США, показывают современному исследователю темы важную особенность разработки таких винтовок местными изобретателям и существенное отличие практики создания оружия в России (и во многих других странах тоже) от такой же практики в США. В одной из своих публикаций Горлов написал: «Успех спенсеровского карабина показал всю важность, которую имел для военного дела хороший образец скорострельного ружья. Обстоятельство это, соединённое с надеждой изобретателей составить себе, в случае успеха, за один раз хорошее состояние, произвело, как это часто бывает в Соединённых штатах, бешенный фурор (эксайтмент). Огромное количество лиц всякого звания, часто имевших лишь самое неясное понятие о ружьях, даже некоторые особы женского пола, обратили все усилия своего воображения для составления образцов скорострельного ружья для армии. Число привилегий, выданных на этого рода изобретения, вдруг возросло невероятно…».
Сочетание наличия в сфере производства оружия большого числа частных предприятий, отсутствия ограничений на разработку оружия вне госучреждений, свободного оборота разного оружия на гражданском рынке, а также активность граждан в техническом творчестве, привело к созданию базы технических решений, обеспечивающих функционирование скорострельных винтовок и большого количества их действующих образцов. Подавляющее большинство таких разработок не имело какой-либо ценности, но оставшееся количество пригодных для реализации конструкций создало базу знаний для проектирования оружия данного типа и выработки в конечном итоге образца, пригодного для вооружения армии. Русские офицеры прибыли в Америку в разгар этих событий и в полной мере воспользовались их плодами, но рассчитывать на воспроизведение описанного «эксайтмента» на своей родине с аналогичным результатом в виде формирования массового движения по разработке современного ручного огнестрельного оружия не приходилось из-за отсутствия в России всех причин ему способствующих.
Интересно, что после завершения всех вопросов, связанных с проектированием винтовки её и патрона, а также решения формальностей заказа, русские офицеры-участники разработки уехали в Россию, не озаботившись участием в патентной защите изделия, на формирование технического облика которого они оказали самое непосредственное влияние. Зато этим вопросом озадачился сам Х. Бердан, который запатентовал винтовку в мае 1869 г. Точно так же он в 1874 г. самостоятельно запатентовал и конструкцию разработанной им следующей принятой на вооружение русской армии 4,2-лн винтовки обр. 1870 г. — со всеми усовершенствованиями, внесёнными в неё в России комиссией русских офицеров.
Впоследствии такое же невнимание С. И. Мосина к своевременной патентной защите технических решений, применённых им в разработанной в 1890 г. винтовке (какие бы причины ни лежали в основе такого подхода), сослужило ему плохую службу. Оно дало повод для непростых разбирательств, отзвуки которых слышны до сих пор. В отличие от русских оружейников, их западные коллеги придавали патентной защите разработанного ими оружия очень большое значение, и это давало им серьёзные преимущества на мировом рынке оружия.
