Зимние каникулы традиционно являются для полиции горячей порой, когда увеличивается число правонарушений и преступлений, совершённых в «приподнятом» алкоголем и праздничной атмосферой настроении. Отдельный «урожай» собирает ГИБДД, зачищая дороги от любителей острых ощущений, смешивающих запах бензина с пьяным угаром.
Тема алкоголя и гражданского оружия обычно для СМИ остаётся за кадром. Во многом это объясняется не чрезмерной ответственностью владельцев оружия, а ограниченным его распространением в среде, много внимания уделяющей отдыху «с допингами» и банальной статистикой — за пару лет в России выдаётся водительских удостоверений столько же, сколько всего в нашей стране владельцев гражданского огнестрельного оружия.
И всё-таки начало 2017 года омрачилось трагическим инцидентом с применением гражданского оружия. 8 января в Москве некто Сергей Остапенко, будучи в состоянии алкогольного опьянения из незарегистрированного (находящегося в розыске) гладкоствольного ружья убил своего знакомого и затем совершил самоубийство.
Понятно, что всё произошедшее подпадает под действие соответствующих статей УК РФ, но меня лично обеспокоил уклон, который неожиданным образом придали произошедшему некоторые федеральные СМИ.
Буквально в день совершения преступления стало активно обсуждаться членство Остапенко в Федерации практической стрельбы России (ФПСР), его чемпионство на первенстве Москвы по практической стрельбе из ружья. Более того, некоторые журналистские монологи приобрели чуть ли не обвинительный характер, а в качестве консультанта был привлечён президент Стрелкового союза России, вице-президент Международной федерации стрелкового спорта Владимир Лисин.
Наш журнал является официальным печатным органом ФПРС, я вхожу в центральный совет организации и поэтому считаю своим долгом уточнить некоторые детали, упущенные моими коллегами-журналистами в отшумевшей уже полемике. Пьяный с незарегистрированным ружьём… У кого-то есть сомнения — плохо это или хорошо?
Есть о чём разговаривать? Нужно вспомнить классного руководителя преступника, упомянуть фамилию инспектора разрешительной системы, некогда выдавшего Остапенко его первое разрешение на хранение охотничьего оружия? Причём здесь клуб практической стрельбы, в котором преступник когда-то состоял? Какое отношение к произошедшему имеет его былое чемпионство?
Ни у кого же не возникает желание привлечь к разбору пьяного ДТП автошколу нарушителя, да ещё подлить масла в огонь, раскопав курсы экстремального вождения, которые посещал тот водитель.
Неужели не очевидно, что совершеннолетний гражданин самостоятельно несёт ответственность перед законом за совершённые противоправные действия? Как тут не вспомнить продолжающееся реалити-шоу со всем известной московской «всадницей без головы» на «мерседесе», к которой и со второго, и с третьего раза после череды судебных заседаний, непродолжительных отсидок и попыток исправить «трудом» не приходит понимание что такое хорошо, что такое плохо…
Девушка в полном соответствии с имеющимися умственными способностями заигралась в социального упыря, выйти из образа никак не может, вот-вот в оппозиционеры запишется, произнесёт сакральное «кровавая гэбня»… И что? Оштрафовать или, пуще того, пересажать её родителей и «соратников»? Нет, все воспринимают нормальным то, что история развивается в формате бенефиса.
Параллель в данном случае очевиднее, чем может показаться.
Просто Остапенко — состоявшийся убийца, а Мара Багдасарян — потенциальная.
Обращаясь к комментариям Владимира Лисина относительно произошедшего, не могу не затронуть некоторые аспекты его профессиональной деятельности. Примерно год назад, поднимая в «КАЛАШНИКОВЕ» тему подготовки российских стрелков к Олимпиаде-2016, мы планировали рассказать читателям о перипетиях этого процесса и обещание не сдержали. Причин две.
Во-первых, оказалось, что все сомневающиеся и недовольные изнутри пулевой стрельбы предпочитают публичное молчание, не наносящее ущерба их спортивному благополучию. И тут мне не в чем их обвинить — им жить. Во-вторых, давно и окончательно не найдя общего языка со Стрелковым союзом журнал оказался в ситуации, когда информационный поток в нашу сторону приобрёл практически исключительно негативный характер — проблемы, жалобы и т. п. Вряд ли подобный тон хоть чем-нибудь мог помочь тренировочному процессу в преддверии Олимпиады, которая, кстати, если говорить о российских стрелках, прошла точно не со знаком «минус». В том числе и на административном уровне — во многом благодаря ресурсу Лисина, как международного спортивного функционера, находящегося с зарубежными коллегами в тесном контакте и разговаривающего с ними на одном языке. В отличие, кстати, от нашего бывшего министра спорта, чьё воспарение над происходящим и чрезмерно шутливое отношение к иностранным языкам несомненно сказалось на глубине скандальной ситуации, в которую была втянута Россия на международной арене.
Так вот, возвращаясь к комментариям Владимира Лисина. Начнём с того, что он, как президент Стрелкового союза России не имеет АБСОЛЮТНО НИКАКОГО отношения к практической стрельбе. ФПСР и союз идут параллельными курсами, которые практически не пересекаются. При этом даже придерживаясь принципа «своё или ненужное», глава союза вполне корректно разговаривает на заданную тему, выдерживая нейтральный вектор своих высказываний. Душка всему этому придают журналисты в погоне за жареным.
Некоторое пренебрежение и колкости в адрес ФПСР со стороны Владимира Лисина я склонен объяснить вполне понятной ревностью к практической стрельбе, как виду спорта, который безо всяких оговорок продолжает динамично развиваться, обрастать поклонниками, генерировать рынок гражданского оружия всех типов и патронов к нему. Исключительно благодаря самому существованию практической стрельбы у нас в стране открываются всё новые и новые тиры, стрельбища, стрелковые центры. Это просто факт.
Что же до «не олимпийской» сущности практической стрельбы, о чём не забывает упомянуть Лисин в своих выступлениях, то не стоит переоценивать жёсткость таких «нападок». Хотя бы потому, что в дополнение к упомянутым выше должностям он занимает пост председателя правления Национальной федерации спортинга России, которая, извините, также далека от классических «траншеи» и «круга», как IPSC от пулевой стрельбы из малокалиберной винтовки из трёх положений.
Есть и то, в чём я склонен согласиться с Лисиным — практическую стрельбу в России нельзя считать в полном смысле сформировавшимся видом спорта. История вопроса слишком коротка. И подтверждением этого является факт «чемпионства» Сергея Остапенко. В той же пулевой стрельбе чемпион Москвы — это величина, а в нашем случае звание досталось ординарному стрелку благодаря мягкости регламента соревнований, непрофессиональное обращение с которым способно низвести столичный матч до первенства водокачки.
Кстати, на момент совершения преступления Сергей Остапенко уже давно не являлся членом IPSC и даже не работал инструктором в стрелковом клубе, что, в свою очередь, опять же не имеет абсолютно никакого отношения к ФПСР. Более того, по имеющимся сведениям, по медицинским показателям он был лишён права на владение гражданским оружием, но преступление совершил… со своим ружьём.
Дело в том, что, лишившись права на оружие, Остапенко переоформил его на некоего персонажа, который (о чудо!) вскоре его утратил (потерял, украли — не знаю). Но именно из этого ружья в руках Остапенко прозвучали выстрелы 8 января. Кому-то (кроме судьи) надо что-либо объяснять? Воображения хватает прорисовать схему чудесного возвращения ружья к первому владельцу? И опять же — причём здесь практическая стрельба?
Вся эта история не про Остапенко. Произошедшая трагедия ещё раз с предельной остротой напомнила нам о необходимости ответственного отношения к оружейной теме, недопустимости узколобого популизма, политизации нашей страсти, строгом соблюдении законов и правил. А всем занимающимся практической стрельбой я желаю успехов на стрельбище и надёжных товарищей по оружию.
