В № 8/12 журнала «КАЛАШНИКОВ» была опубликована статья Игоря Карклиньша «Записки коллекционера», в которой речь шла о петербургских оружейниках середины XIX — начала XX вв. В числе прочих в этом материале кратко упоминался и Иван Леонтьевич Алешкин, деятельность которого на настоящий момент изучена далеко не полностью. Надеемся, что сегодня мы сможем ответить на некоторые вопросы, стоящие перед исследователями оружейной истории Российской Империи.
Иван Леонтьевич Алешкин — один из лучших оружейников Санкт-Петербурга, известный своими ружьями, в биографии которого тем не менее до сих пор остаются белые пятна.
Обобщая имеющуюся на сегодняшний день информацию, о нём можно сказать следующее: Иван Леонтьевич родился в 1858 г., умер — в 1925 г. До сегодняшнего дня первое упоминание о его деятельности на оружейном поприще датировалось 1890 годом, когда в журнале «Природа и охота» было упомянуто ружьё Алёшкина под № 9. В 1892 году сведения о нём появляются в Адресной книге города С.-Петербурга за 1892 год под редакцией П. О. Яблонского, где указано место проживания Ивана Леонтьевича Алешкина — Мойка, 38. В адресных книгах 1895 и 1897 гг. в качестве места жительства указывается Мойка, 40, в книгах за 1899 и 1900 г. — Мойка, 38. С 1901 г. — Екатерининский канал, 40, а с 1909 г. — ул. Гороховая, 25.
По информации Игоря Карклиньша, с 1899 по 1916 г. Алешкиным выкупались промысловые свидетельства. На Екатерининском канале, 40 и на Гороховой, 25 у Алешкина был оружейный магазин. Кроме того, в статье «Петербургские истории» (КАЛАШНИКОВ № 1/18) мы уже приводили тот факт, что в 1902 году Алёшкин выступал в суде в качестве эксперта. Вот по большому счёту и вся фактическая информация, которую удалось найти.
Если же говорить о том, как он оказался в оружейной среде дореволюционной России, то тут существует несколько версий. По одной из них Алёшкин начинал свою деятельность учеником у Мацка, по другой — у Лежена. Игорь Карклиньш предполагает, что он был связан с Гонно.
Однако сегодня можно сказать, что свою самостоятельную деятельность Алешкин начинает не позднее 1887 г. и вряд ли ранее 1886 г. Согласно архивным документам. 3 сентября 1887 года Алешкин пишет на имя Санкт-Петербургского градоначальника прошение о назначении комиссии для осмотра открываемой им оружейной мастерской «в доме № 36 по набережной реки Мойки» (сейчас на этом месте располагается дом № 38). К сожалению, из протокола осмотра мастерской не совсем понятно, где именно она располагалась. Дело усугубляется и тем, что в имеющейся копии документа не все слова чётко читаются. Надо иметь в виду и то, что в 1899–1900 годах дом был перестроен. Поэтому будем разбираться вместе.
В протоколе осмотра мастерской, датированным 11 сентября 1887 г. указано, что мастерская располагалась «[В 1-ом этаже лицевого?] каменного дома. Мастерская состоит из одной комнаты и при ней контора», однако в конце протокола приведён не совсем понятный чертёж, на котором написано «Двор, в котором помещается оружейная мастерская Алёшкина». Непонятным в чертеже является изображение двора, который больше походит не на двор, а на нишу или углубление в здании со стороны набережной Мойки. Также в протоколе отмечалось, что мастерская имела «городской водопровод» и «два выхода с каменными ступенями, так как заведение в 1 этаже». Помимо прочего указывалось, что при мастерской будут жить два ученика «[комната для которых имеется в одно окно во двор?]». По этому адресу на тот момент уже проживал и сам Алешкин, о чём свидетельствует прошение на имя градоначальника.
Из всего перечисленного получается, что, скорее всего, мастерская Алёшкина располагалась непосредственно в доме № 36 на 1 этаже. Маловероятно, что в 1887 году в отдельное строение во дворе тянули бы городской водопровод.
Помимо учеников у Алешкина могло работать не более 10 человек, которые должны были жить отдельно, но сколько их было на самом деле мы пока не знаем.
Оценить производственные мощности мастерской Алёшкина поможет список оборудования — здесь располагался небольшой металлический переносной горн, ручной пресс, токарный ручной станок и 10 тисков.
Для людей, интересующихся нашей оружейной историей, найденные сведения о мастерской имеют двойную ценность, так как с большой долей вероятности, являются описанием мастерской самого Гонно, располагавшейся по тому же адресу — набережная реки Мойки дом № 36. Дело в том, что именно в это самое время, в 1887 году, Гонно продаёт свою фирму. Получается, что И. Карклиньш был прав, предполагая, что Алёшкин имел отношение к мастерской Гонно. Размышления над версиями о связи Алешкина, Гонно, Лежена, Мацка и сопоставление их с имеющимися фактами подталкивают к выводу, что одинаково большое влияние и на Алёшкина, и на Мацка, в формировании их как оружейников, оказал Гонно. А то, что Алёшкин работал у Гонно под началом Мацка, кажется маловероятным, поскольку Мацка работал у Гонно в лучшем случае лишь пару лет — с 1879 до 1881 г., когда сам только приехал в С-Петербург.
В 1889 году изменяется нумерация домов по наб р. Мойки, и дом № 36 становится домом № 38. Поэтому будет заблуждением считать, что до 1900 или 1901 года, когда Алёшкин перебрался на Екатерининский канал, 40, мастерская Алёшкина переезжала в дом № 38, затем дом № 40 и обратно. Всё это время он работал в одной и той же мастерской, в которой до этого трудился Гонно. Упоминание дома № 40 в адресе Алёшкина, скорее всего, было ошибкой, что в адрес-календарях (справочниках) случалось. Могли быть, конечно, и другие причины.
Как мы уже упомянули в 1899–1900 г.г. дом «училища при Реформатских церквах» (№ 38) перестраивается, в связи с чем, видимо, Алёшкин и переезжает на Екатерининский канал.
К сожалению, все эти изыскания, давая ответы на одни вопросы, ставят другие. Так, до последнего времени считалось, что покупателем фирмы Гонно был Василий Лежен! Тогда как и от кого мастерская Гонно досталась Алёшкину? И что было куплено Леженом? Между прочим, о закрытии фирмы Гонно, поговаривали ещё 1886 году. Так в журнале «Природа и охота» за этот год, в одной из статей говорится: «По слухам, в настоящее время мастерская и фирма Гонно перешли в собственность содержателей „Центрального депо оружия“ Венигам, а что из этого будет — покажет время».
Почему же свою самостоятельную деятельность Алешкин не мог начать ранее 1886 года? Первое, его нет среди участников 1-й Выставки русского охотничьего оружия, проводившейся в 1886 году. Второе, нет упоминаний о нём в периодике того времени. Слухи, например, что мастерская Гонно перешла Венигам есть, а про Алёшкина нет.
Как уже было сказано, у И. Л. Алешкина была не только мастерская, но и уже упоминавшийся магазин. В связи с этим может возникнуть и другой вопрос: а кем в большей степени являлся Алёшкин в начале XX века: мастером-оружейником или торговцем оружием? Не делая поспешных выводов, приведём некоторые данные о торговых делах Алешкина. До июня—сентября 1908 года его магазин располагался по Екатерининскому каналу, 40. В период с июня по сентябрь 1908 года магазин переезжает на Гороховую, 25. Вместе с адресом, в сентябре 1908 го-да у Алёшкина меняется и статус, в его прошениях появляется формулировка «Поставщик Императорского Общества охоты». До этого Алёшкин обозначал себя как «владелец оружейного магазина». Кстати, небольшая деталь — в 1910 году в прошениях Алёшкин именует себя «Поставщиком Императорского Военного Общества охоты».
Далее немного статистики. Известно, что в апреле 1907 года Алёшкиным из-за границы было заказано восемь двуствольных охотничьих штуцеров, предположительно курковых.
В 1908 году Алёшкиным получено из за границы: в июле — десять двуствольных нарезных штуцеров Зауэра, пять двуствольных нарезных штуцеров «Веблей и Скотт» и 25 винтовок системы Винчестера разного калибра. В ноябре ему было выдано разрешение на получение из-за границы «охотничьих карабинов калибров „25–20“, „32“ и „22–100“ систем Франкотта, Буфало и Винчестера». Вместе с этим были получены 20 000 патронов разного калибра для карабинов Винчестера, 1300 «медных гильз экспресс».
Нужно заметить, что из-за границы Алёшкин выписывал не только оружие, но и пыжи, концентраторы и дробь.
В 1909 году, весной было выписано 18 охотничьих двуствольных штуцеров.
В 1910 году было получено 20 охотничьих карабинов, разных калибров; 20 карабинов Винчестера, какого именно калибра не указывалось; 10 двуствольных штуцеров и 20000 патронов калибров: «32–40», «577», «32», «12», «25–20», «500», «22» 3[51-?] и «401». Вместе с тем Алешкиным были выписаны 20 «браунингов» и 10 «автоматических» пистолетов Веблей и Скота вместе с патронами, однако департаментом полиции ввоз этого оружия не был разрешён «за отсутствием у Алёшкина заказов учреждений, отдельных частных лиц на этого рода оружие».
В 1911 году Алешкин выписывает 50 охотничьих «штуцеров и карабинов Зауэра, Винчестера и Франкотта» разных калибров и 15000 патронов к ним, но ему разрешают получить лишь 35 единиц оружия и 10 000 патронов. Согласно проверке, в октябре в магазине имелось в наличии пять ружей Зауэра (каких именно моделей не указывалось); четыре «винчестера» и шесть «франкоттов».
В 1912 году согласно документам было выписано и получено 25 штук штуцеров и карабинов «охотничьего образца калибра 12, 500, 450, 32 и 6 [мм?] фабрики Франкотта Винчестера [Бореля?] и Зауера и 8 т. патронов к ним».
Даже с учётом вышесказанного сложно что-либо говорить о размахе торговли оружием Алёшкина, поэтому воздержимся от каких-либо оценок. При этом необходимо сделать одно замечание: приведённые цифры наверняка неполные, так как не отображают, например, количество гладкоствольного оружия, полученного Алёшкиным из-за границы.
Таким образом, сегодня перед нами открылись новые факты о начале трудовой деятельности Алёшкина, которые, в свою очередь, дают нам повод призадуматься над вопросом о преемниках Гонно.
Автор выражает благодарность Ю. Маслову за помощь, оказанную при подготовке материала.
