Неизвестный Маслов

Новые данные биографии оружейника Константина Маслова

В журнале «КАЛАШНИКОВ» №1/2018, в статье «Петербургские истории» мы рассказали о неизвестных ранее фактах биографии оружейного мастера Франца Осиповича Мацка. И как это порой бывает, во время поиска информации о Ф. Мацка обнаружились довольно интересные данные об известном ученике Франца Мацка – Константине Петровиче Маслове. На сегодняшний день знания о биографии Маслова, как и о биографии Мацка, в большей степени основываются на рассказах людей, знавших его лично. Но в архивах сохранились некоторые документы, содержание которых позволяет дополнить биографию Константина Маслова.

Согласно копии паспорта Константин Петрович Маслов, родился 3 апреля 1880 года (по новому стилю 16 апреля). Информацию о том, что Маслов родился в Петербурге в семье мелкого чиновника, можно поставить под сомнение, так как согласно архивным документам К. П. Маслов был крестьянином Олонецкой губернии, Каргопольского уезда, Богдановской волости, деревни Прохнова. Богдановским волостным правлением Маслову и был выдан паспорт. Если верить интернету, то деревня Прохнова существует и сейчас.

Как и когда Константин Петрович оказался в Санкт-Петербурге — вопрос открытый, но однозначно случилось это не позднее 1895 года. Такой вывод можно сделать на основании свидетельства о присвоении Маслову звания подмастерья, которое было выдано 4 марта 1900 года присяжным старшиной и старшинскими товарищами С.-Петербургского иностранного оружейного цеха. Оказывается, был такой! Старшиной этого цеха был И. И. Лардере, а одним из старшинских товарищей — Мацка. В документе сказано, что Константин Маслов учился у Франца Мацка в течение пяти лет, следовательно началось обучение в 1895 году.

Можно предположить, что после смерти отца из-за тяжёлого материального положения, К. Маслов, один или с сёстрами, был отправлен к своему родственнику, который, скорее всего, проживал на Троицкой улице в доме № 24. Это всего в паре шагов от дома 5/18 по Графскому переулку, где с 1881 до середины 1882 г. располагалась мастерская Ф. Мацка. Такое соседство вполне могло быть причиной знакомства Мацка и родственника К. Маслова, который потом и привёл Константина к знакомому мастеру на обучение. Повторюсь — это только предположение!

Почему на Троицкой, 24? Дело в том, что в протоколе показаний К. Маслова, выступавшего в качестве свидетеля на суде между Ф. Мацка и графом М. Толстым, который проходил в 1902 году (подробнее см. «Петербургские истории», «КАЛАШНИКОВ» №1/2018), местом его жительства указан именно этот дом. Чтобы определить, с какого по какой год Маслов жил по этому адресу, была изучена «Ведомость о доходах» дома по улице Троицкой, 24, где указывались «звание и фамилия жильцов, с показанием числа комнат…». И что интересно, в 1899 и 1900 гг. жильца с фамилией Маслов в ней не нашлось! По­этому в качестве одной из версий и появилась гипотеза, что Маслов жил у кого-то, например — у родственника, тем более что в его биографии наличие такого родственника упоминается.

Здесь следует сделать небольшое отступление и пояснить, почему в материале достаточно много гипотез и предположений, а выводы, если и делаются, то довольно осторожные. Изучая биографию таких оружейников, как Карл Скала, а теперь Франц Мацка и Константин Маслов, приходится констатировать, что документов, содержащих информацию о фактах их биографии в дореволюционный период почти не сохранилось, а те что есть порой ставят больше вопросов, чем дают ответов! Например, желая установить, когда именно упомянутые оружейники жили по указываемым адресам, попробовать выяснить фамилии учеников и подмастерьев, которые жили на их квартирах, были просмотрены упомянутые выше «Ведомости о доходах» тех домов. В итоге удалось установить только то, что в 1896 году в д. №17 по Кадетской линии, в кв. № 8 проживал «механик Кал. Вяч. Скала», который за 300 руб. в год снимал квартиру из трёх комнат, коридора, передней и кухни. Следов остальных оружейников найти не удалось. Либо отсутствуют необходимые документы, либо нужные фамилии в них не упоминаются.

Но вернёмся к Константину Петровичу. Согласно воспоминаниям В. В. Курбатова «В восемь лет он (Маслов — Прим. автора) был отдан в трёхклассную школу, по окончании которой поступил в Училище барона Штиглица (ныне Санкт-Петербургская государственная художественно-промышленная академия имени А. Л. Штиглица), где его «учили рисовать и читать чертежи» («Охота и охотничье хозяйство» №1/1985). Позволю себе дать некоторые комментарии. Скорее всего, Константин Петрович учился в Начальной школе рисования черчения и лепления (именно так — Прим. автора) училища барона А. Л. Штиглица, которая 28 января 1879 года открылась в помещении Музея прикладных знаний, располагавшегося на территории Соляного городка. В эту школу можно было попасть с 10 лет, если ребёнок умел читать. В самом училище барона Штиглица Маслов учиться не мог хотя бы потому, что в него принимали с 17–18 лет, а в 15 лет, как мы уже выяснили, Маслов работал у Мацка. Да и в списках выпускников, вольнослушателей и вольноприходящих этого училища (не школы!) Маслова нет.

5 декабря 1907 года, через несколько месяцев после смерти своего учителя, Маслов подаёт прошение в слесарно-кузнечный цех С.-Петербургской ремесленной управы о зачислении его мастером по оружейному ремеслу.

12 декабря 1907 года он проходит экзамен на звание мастера, о чём имеется акт за подписью присяжного мастера Алёшкина. 13 декабря его знакомят со статьями XI Свода Ремесленных по­становлений, о чём Маслов даёт расписку, и 19 декабря, судя по всему, постановлением ремесленной управы он записан в мастера. 3 января 1908 г. Маслов получает ремесленное свидетельство №56 вместе с этим он также получает, если правильно прочитано (в тексте не разборчиво), правило(?), квитанцию или квитанции и диплом(?) за №57.

Из документов на получение Масловым звания мастера ясно, что в 1907 году он уже женат, его жене — Ольге Григорьевне Масловой — 20 лет, и что проживает он по Кабинетской улице в доме №12. Здесь возникает очередной вопрос: когда Маслов переехал в дом к Мацка? Это могло произойти как в 1902 году, так и сразу после смерти Мацка. Если Маслов переехал до смерти Мацка, то получается, что на квартире у своего мастера он жил не один, а с женой. Справедливым будет и вопрос, а были ли у Мацка после 1900 года другие подмастерья или ученики? Ведь в 1881–1884 гг. у Мацка работало несколько человек.

Про учеников в период с 1900 по 1907 год никаких предполо­жений нет, а вот насчёт переезда кое-какие мысли имеются. Думается, что Маслов переехал к Мацка на Кабинетскую, 12 до его смерти. И вот почему. Несмотря на все рассказы о том, что Константин Петрович унаследовал мастерскую Мацка, факт этот, скорее всего, легенда. Всё, что официально Константин Петрович мог унаследовать от своего учителя, так это только оружейное мастерство, потому что согласно документам, всё имущество Мацка должно было быть передано Австро-Венгерскому консульству! Видимо, после смерти Мацка, Константин Петрович смог оставить себе лишь то, на что мог указать, как на свою собственность — например, инструмент — сказав судебным приставам, что это именно его вещи. А затем он просто продолжил снимать квартиру вместо своего учителя.

Когда этот материал был уже закончен, совершенно случайно обнаружился документ, имеющий непосредственное отношение к теме статьи — прошение Константина Петровича в октябре 1911 года о разрешении получить ему из С.-Петербургской таможни «ствол охотничьяго ружья нарезной». Документ этот, на мой взгляд, интересный.

Во-первых, он может служить косвенным подтверждением того, что Маслов делал комбинированные ружья. Причём, как следует из текста прошения, Константин Петрович получал нарезные стволы и ранее. Но! Утверждать, что Маслов делал именно комбинированные ружья пока нельзя! И вот почему. Обнаружив этот документ, я обратился к однофамильцу нашего героя, известному оружиеведу Юрию Анатольевичу Маслову. Он любезно ответил, что не встречал информации о штуцерах Маслова, но до революции 1917 года Масловым было сделано несколько «парадоксов», и вполне возможно, что именно на получение таких, а не нарезных стволов, Масловым и было написано прошение!

Дело в том, что это сейчас такой ствол («парадокс») при соблюдении соответствующих требований не считается нарезным, а в 1911 году могло быть всё наоборот. Например, вполне возможна ситуация, что чиновники таможни, увидев ствол с нарезами, не вдаваясь в детали, могли с полной уверенностью потребовать разрешение (свидетельство) на ввоз нарезного оружия в Российскую Империю.

Во-вторых, в документе упоминается тот факт, что Маслов заказывал из-за границы не только стволы, но и ружья.

В-третьих, на основании этого прошения можно предположить, что Маслов был знаком с градоначальником Санкт-Петербурга. На такую мысль натолкнуло пояснение Константина Петровича о том, что нарезные стволы ему приходили и раньше, но таможня ему их выдавала по звонку («телефонному сообщению») из канцелярии градоначальника.

И, в-четвёртых, в документе упоминается жена Маслова — она получала какое-то свидетельство. Это упоминание вполне может служить подтверждением рассказов об активном участии Ольги Григорьевны в деятельности мужа.

Пожалуй, это пока всё, что мы можем рассказать о биографии талантливого петербургского оружейника, но надеемся, что этот материал послужит хорошим поводом для петербургских исследователей пристальней заняться биографией Маслова, тем более что у Константина Петровича с Ольгой Григорьевной было семеро детей, воспоминания которых могут быть не менее интересны и подробны, чем воспоминания Курбатова. В архивах Петербурга должны храниться и документы о его работе в советский период. Так что этот рассказ ещё далёк от своего завершения.

В данном материале, а также в статье «Петербургские истории» («КАЛАШНИКОВ», №1/18) использованы копии документов, хранящихся в Центральном государственном историческом архиве Санкт-Петербурга.