Начало цикла в журналах «КАЛАШНИКОВ» №№ 5/2016, 12/2016 и 4/2017.
По техзаданию требовалось создать пулемёт калибром 12,7 мм с начальной скоростью пули 1300–1400 м/с и массой пули 50–60 г. Трудно сказать, какие чувства испытали специалисты НИПСВО КА после знакомства с требованиями, но назад в Управление ушёл вежливый ответ, что существующие пороха не дают возможности достичь заданной скорости при калибре 12,7 мм.
После этого требования были пересмотрены ближе к реальности — по новому проекту ТТТ пулемёт должен был иметь калибр не более 16 мм и обеспечивать пробитие 20 мм на дистанции 600 м, под углом встречи в 20°.
НИПСВО КА приняло решение остановиться на калибре 14,5-мм. Под новый патрон была начала отработка сразу по двум направлениям — на основе уже имеющегося ДШК и полностью оригинальной конструкции. Вторым проектом занимался сотрудник полигона В. И. Симонин.
К сожалению, как оказалось, проблемы с питанием были не единственным недостатком пулемёта. Хотя и планировавшийся как танковый, к 1942 году пулемёт пока ещё не имел разработанной для него танковой установки. Испытания же его как пехотного, с водружением на станок обр. 1938 г. от «младшего брата» — 12,7-мм ДШК — показали, что в таком виде пулемёт значительно уступает даже однозарядному ПТР Дегтярева. В ходе испытаний стрельбой по танкам-макетам за 25 минут из ПТРД обстреляли 25 мишеней, поразив 18 из них. Расчёт пулемета Симонина за то же время смог обстрелять всего 10 целей, поразив 4 из них одной пулей и 1 мишень — двумя.
Очевидно, что в таком виде пулемёт, мягко говоря, не являлся грозным противотанковым оружием. Впрочем, это не помешало начальнику 5-го отдела Артиллерийского комитета ГАУ А. Р. Емецу отдать приказ об установке четырёх изготовленных на НИПСВО пулемётов на станки ДШК и отправить их на оборону Сталинграда. К сожалению, каких-либо данных о боевом применении пулемётов Симонина автору пока найти не удалось.
Более интересным выглядел другой предложенный ОКБ-16 проект — пулемёта конструкции Соколова-Норова под штатный 14,5-мм патрон. Но в марте 1942 г. на рассмотрении проекта на совещании в 5-м отделе АК ГАУ было сочтено, что прилагательное «универсальный» в данном случае чересчур оптимистично. Представители ГАУ сочли, что для наземного пулемёт имеет слишком высокий темп, большие габариты казённой части и чересчур сложный доступ к затвору. ГАУ к этому времени уже получило печальный опыт опускания «с небес на землю» авиапушки ШВАК, ставшей ТНШ (танковая Нудельмана-Шпитального) и ставившейся в танки Т-60. Рапорты из танковых бригад сообщали о массовых отказах пушки, слишком чувствительной к пыли и прочим «земным» условиям эксплуатации.
Забегая вперед, стоит отметить, что в ОКБ-16, не сумев «продать» проект «гибрида» калибра 12,7-мм, отнюдь не успокоились и параллельно с отработкой заказанного 14,5-мм пулемёта тут же предложили выдать новые ТТТ на пулемёт под разрабатываемый у них патрон БНС (большой начальной скорости) для упомянутых выше сверхмощных ПТР.
Но пока военные хотели получить хотя бы «синицу в руках». Разосланные в сентябре требования на новый крупнокалиберный пулемёт предусматривали штатный 14,5-мм патрон, вес не более 30 кг, действие пули по броне не ниже, чем у ПТРД, и темп стрельбы порядка 400–500 выстрелов в минуту.
Согласно докладу 5-го отдела АК руководству ГАУ КА, уже к декабрю 1942 г. предполагалось получить для испытаний следующие образцы:
1) Системы Салищева (ЦКБ-14) на простейшем станке системы ЦКБ-14.
2) Системы Дегтярёва (КБ-2) на простейшем станке КБ-2.
3) Системы Соколова-Норова (ОКБ-16) на приспособленном простейшем станке системы ЦКБ-14 или ОКБ-43.
4) Системы Симонина (НИПСВО) на простейшем станке системы ОКБ-43.
Реальность, как водится, от воспетого Маяковским «планов наших громадья» отличалась, и весьма сильно. Так, испытания пулемёта ЦКБ-14 конструкции Салищева-Галкина задержались из-за того, что пулемёт был доставлен на полигон не только без каких-либо чертежей… но и без затвора. Лишь в апреле 1943 г. после прибытия представителя ЦКБ-14 с упомянутой деталью стало возможным, наконец, провести полигонные испытания пулемёта.
Ещё при опробовании стрельбой было замечено, что пулемёт, как сказал бы один известный киногерой из «Свадьбы в Малиновке» — «как сумасшедший подпрыгивает». В цифрах это проявилось при стрельбе на кучность. На дистанции 300 м при стрельбе со станка ЦКБ-41 (конструкции Полюбина) по фанерному щиту 3×3 м тремя очередями по 10 патронов в щит попало 7 пуль из первой и третьей серии и 6 — из второй. Для дистанции в 600 по щиту 6×6 м результат составил 6, 5 и 4 пули соответственно. Результаты со станком обр. 1938 г. от ДШК были заметно лучше — по крайней мере, все пули попадали в щит — поэтому станок Полюбина был снят с испытаний.
Этап на безотказность пулемёт из ЦКБ прошёл относительно неплохо, дав отказ лишь при густой смазке. С учётом, что именно с густой смазкой отказал и пулемёт Симонина, этот результат сочли удовлетворительным.
Общий вывод из испытаний был неутешителен — причём не только для испытывавшегося пулемёта из ЦКБ и служившего образцом для сравнения пулемета Симонина, но и 14,5-мм систем в целом. Весной 1943-го, на фоне уже поступившей информации о первых боях с «тиграми», калибр 14,5 мм смотрелся довольно слабо. При этом точность и пробиваемость пулемётов не позволили бы им вести огонь хотя бы со средней, далее 200 м, дистанции. Вблизи же, как показали сравнительные испытания образца Симонина и ПТРД, пулемёт проигрывал даже ПТР. Моментально демаскируясь при стрельбе за счет мощнейшего «выхлопа», он был слишком тяжёл, чтобы быстро менять позицию, и более того — из-за особенностей механизма наводки возникали сложности с переносом огня с одной цели на другую. И если Симонин, изначально проектировавшийся для танковой башни, ещё сохранял шансы на роль танкового пулемёта, то система Салищева-Галкина и сюда плохо подходила из-за длины ствольной коробки.
Фактически оставалась лишь одна ниша, где 14,5-мм пулемёты ещё не только считались перспективными, но даже и весьма остро были востребованы. Уже в 1941 г. войсковое ПВО Красной Армии столкнулось с тем, что возможностей «низового» звена, представленного на тот момент главным образом «счетверёнками» «максимов» винтовочного калибра, явно недостаточно для успешной борьбы с современными самолётами. 12,7-мм ДШК в этом плане выглядели заметно лучше, однако их постоянно не хватало, а кроме того, к 43-му броню подрастили не только танки. Появление над полем боя немецкого аналога ИЛ-2 явно было лишь вопросом времени, причем ближайшего. 14,5-мм пулемёт с его высокой начальной скоростью пули и бронепробиваемостью в роли зенитного стал бы весьма эффективным элементом защиты войск от вражеской авиации. Причём на фоне зенитных малокалиберных пушек его габариты и вес выглядели даже выигрышно, а, следовательно, оперативная подвижность таких систем ПВО была бы выше — важная деталь на фоне планировавшихся масштабных наступательных операций.
Ещё один ожидавшийся на полигоне пулемёт, конструкции Соколова, в начале 1943 г. так и не доехал до НИПСВО, провалившись ещё на стадии заводских испытаний.
В итоге 5 июля 1943 г. из ГАУ в ГАБТУ его начальнику, генерал-лейтенанту танковых войск Вершинину было направлено сообщение, что работы над 14,5-мм пулемётами ведутся активно. Уже отработано три упомянутых выше образца, а к 1 сентября 1943 г. ожидается готовность ещё пяти:
- 14,5-мм пулемёт Дегтярева.
- 14,5-мм пулемёт Соколова-Норова.
- 14,5-мм пулемёт Грибкова.
- 14,5-мм пулемёт Волкова-Ярцева.
- 14,5-мм пулемёт Владимирова.
Впрочем, вряд ли в этот день генерал-лейтенант Вершинин или кто-то ещё в Главном Авто-Бронетанковом управлении Красной Армии внимательно ознакомился с этой бумагой. На рассвете 5 июля 1943 г. началась битва на Курской дуге.
