С очень далёкого завода. Пистолет-пулемёт ППД-40

Пистолет-пулемёт ППД-40 Дальневосточного судостроительного завода

После окончания Великой Отечественной войны прошло более 70 лет, но до сих пор многие её аспекты не получили должного освещения. Одним из них является производство стрелкового оружия и, в частности, одной из его самых массовых и востребованных разновидностей — пистолетов-пулемётов.

До начала 1941 г. изготовление пистолетов-пулемётов осуществлялось на одном заводе Наркомата вооружения — №2 в Коврове, который выпускал ППД-40. Потребность Красной армии в пистолетах-пулемётах была большой и завод №2, перегруженный заказами, не мог справиться с резко выросшими потребностями в этом виде оружия. Поэтому в начале 1941 года состоялось решение о строительстве специального завода для изготовления ППШ-41 в Загорске, который приступил к выпуску продукции ещё до начала Великой Отечест­венной войны.

В начале войны, виду большой потребности фронта именно в пистолетах-пулемётах, советское военно-политическое руководство было вынуждено развернуть массовый выпуск этой номенклатуры оружия на значительном количестве машиностроительных предприятий, относящихся к гражданской промышленности, никогда ранее не занимавшихся производством вооружения. К концу января 1942 года в СССР в числе заводов-изготовителей пистолетов-пулемётов ППШ числились 12 заводов, отно­сящихся к семи Наркоматам: №622 НКВ (Вятские Поляны), №182 НКСП (Махачкала), завод ЗиС НКСМ (Москва), №828 НКМВ (Москва), арсенал ГАУ №3 НКО (Тбилиси — ст. Навтлуги), завод «Искра» Моссовета (Москва), завод ЯАЗ НКСМ (Ярославль), №43 НКАП (Москва), завод им. Дзержинского НКНП (Баку), №113 НКТП (Горький), №2 НКВ (Ковров), завод ГАЗ НКСМ (Горький). Из числа перечисленных предприятий только два завода (№2 и №622) относились к Наркомату вооружения, т. е. были специализированными оружейными заводами, которые изначально создавались для изготовления вооружения. Все остальные являлись гражданскими предприятиями, чьё оборудование и персонал до привлечения их к изготовлению пистолетов-пулемётов не имели никакого опыта изготовления столь ответственной и специфической продукции, как оружие. В январе 1942 года была сформирована группа заводов, выпускавшая пистолеты-пулемёты, которая, с теми или иными дополнениями и изъятиями, функционировала до самого конца войны. С июля-августа 1941 года к этой группе заводов примкнули несколько ленинградских заводов, изготавливавших ППД-40: завод им. Воскова НКСС, завод №209 НКСП (им. Кулакова) и №7 НКВ («Арсенал»), завод №181 НКСП («Двигатель»). Конструкция пистолетов-пулемётов ППД, выпускавшихся на ленинградских заводах, была упрощённой по ряду элементов, но в целом, достаточно обычной. Производство пистолетов-пулемётов ППД-40 в Ленинграде продолжалось до февраля 1943 года (применительно к заводу №181 — по некоторым данным — до 1944 г.), после чего некоторые выпускавшие их заводы перешли на изготовление пистолетов пулемётов ППС.

Однако кроме предприятий — официальных изготовителей пистолетов-пулемётов, имевших утверждённое ГКО задание на их выпуск, в 1942 году по ходатайству отдельных частей и соединений действующей армии и решению органов власти ряда городов, изготовление ППШ было налажено на некоторых заводах местной промышленности. В настоящий момент удалось обнаружить упоминание о таких предприятиях в Кандалакше, Воронеже, Камышине, Саратове и Ворошиловграде. Все изготовленные этими заводами пистолеты-пулемёты поступали на фронт. Их количество было, конечно, небольшим и существенно не влияло на уровень обеспечения КА оружием. Но и это тоже был вклад в Победу.

В данном случае речь шла о пистолетах-пулемётах Дегтярева и Шпагина вполне обычного вида и конструкции с незначительными изменениями, сокращавшими время и стоимость их изготовления. Однако в процессе изучения темы производства пистолетов-пулемётов в годы войны, один из авторов наткнулся на фото необычного образца этой разновидности оружия. На нём изображена женщина, укладывающая в ящик пистолеты-пулемёты по большинству признаков похожие на ППД-40, но явно имеющие дополнительные элементы — дульный тормоз по типу винтовки СВТ-40 и крепление для штыка. Количество таких пистолетов-пулемётов на фото довольно значительное, не менее 20 штук, что свидетельствует о не единичном характере их производства. До сих пор изображения подобных ППД нигде не встречались, они не появлялись среди оружия, обнаруженного на местах боёв. Что это за образцы?

Направление поиска подсказала подпись под фото: «В. С. Федченко за укладкой готовых автоматов на одном из приморских заводов. 1943 г. музей им. Арсеньева (Владивосток)». В интернете удалось найти несколько упоминаний об изготовлении оружия во Владивостоке на судостроительном заводе №202 им. К. Е. Ворошилова (до 1937 г. — Механический завод военного порта Владивосток). В воспоминаниях бывшего работника завода В. А. Доценко имеются такие строки: «Наш литейный цех отливал гранаты Ф-1, выпускал продукцию для ремонта боевых кораблей. В других цехах так же выполняли заказы для нужд фронта, фрезеровщики точили кожухи для автоматов». Но этих личных воспоминаний, носящих, зачастую, приблизительный характер, было недостаточно для вывода об изготовлении ППД на заводе №202. Поиск был продолжен, и результаты не заставили себя ждать. Нашлась статья об экспозиции Военно-исторического музея Тихоокеанского флота, в которой упоминаются имеющиеся в музее экспонаты — два пистолета-пулемёта ППД местного изготовления. По сведениям экскурсовода музея Ю. Сыромятникова, их изготовили на промышленной базе Тихо­океанского флота и вручили командующему флотом адмиралу И. С. Юмашеву и члену военного совета флота генералу С. Е. Захарову. Также в каталоге оружия Центрального музея вооружённых сил обнаружено описание ППД, принадлежавшего начальнику штаба Тихоокеанского флота контр-адмиралу В. П. Бондаренко, на прикладе которого установлена табличка с надписью «Контр-адмиралу В. П. Бондаренко от приморских судостроителей. З-д 202. 1942 г.».

Таким образом, для окончательного вывода об изготовлении ППД на базе судостроительных предприятий Владивостока, нужно было выявить и изучить сохранившиеся образцы такого оружия.

И вот точно такой же ППД, как на представленном фото, нашёлся в коллекции Центрального военно-морского музея (ЦВММ) Санкт-Петербурга! На ствольной коробке оружия нанесён заводской условный знак в виде якоря, указывающий на принадлежность предприятия-изготовителя к флоту, серийный номер «ДЗ-1197» и год изготовления «1942». Этот пистолет-пулемёт принадлежал дивизионному комиссару Быстрикову Григорию Федотовичу, о чём свидетельствует памятная латунная табличка на прикладе, с надписью: «Дивизионному комиссару Быстрикову от дальневосточных судостроителей». С августа 1939 по июль 1943 года Г. Ф. Быстриков являлся членом Военного Совета Северной Тихоокеанской флотилии. Сомнений не осталось: этот не­обычный ППД — тот самый, изготовленный во Владивостоке на судостроительном заводе №202.

Несмотря на общую схожесть вида дальневосточного ППД со стандартным образцом, его внутреннее устройство имеет существенные отличия. Наиболее характерная часть оружия — дульное устройство, конструктивно представляющее дульный тормоз щелевого типа. Дульный тормоз соединён с кожухом ствола, дульная часть ствола свободно входит в центральный канал дульного тормоза. На передней части кожуха выполнен Т-образный выступ, предназначенный для крепления штыка от винтовки СВТ-40. Штык устанавливается свободно и надёжно фиксируется, что свидетельствует о том, что на оружие предусматривалась установка именно этой разновидности штыка. Воспламенение капсюля патрона осуществляется бойком жёсткого ударника, установленного в чашке затвора. Здесь нужно особо отметить, что обычный ППД-40 имел подвижный ударник, приводящийся в действие специальным рычагом при приходе затвора в крайнее переднее положение. В данном случае такое устройство привода ударника отсутствует, что свидетельствует о намерении конструкторов максимально упростить конструкцию оружия. Спусковой механизм дальневосточного ППД тоже существенно отличается от применённого в стандартном образце в сторону крайнего упрощения. Переводчика режимов стрельбы нет, возможна только стрельба очередями. Характер спуска оставляет желать лучшего: имеет место очень большой свободный ход спускового крючка, срыв затвора с шептала происходит, когда хвост спуска почти касается спусковой скобы. В состав спускового механизма входят всего четыре детали: шептало, спусковой крючок, общая пружина шептала и спуска, а также предохранитель плунжерного типа. Предохранитель проходит поперёк оружия и блокирует заднюю часть шептала от опускания, концы предохранителя выступают с боков приклада, располагаясь в специальных выемках. Для отсоединения приклада от ствольной коробки, предохранитель необходимо повернуть вокруг своей оси на 180° и извлечь в сторону. Кроме предохранителя в спусковом механизме, в конструкции описываемого ППД имеется и предохранитель в рукоятке затвора, что является обычным для оружия данного типа. Однако этот предохранитель, запирающий затвор в боевом или спущенном положении, не сдвижной, а поворотный. Его надёжность не вызывает сомнений, а вот удобство определения положения предохранителя неудовлетворительное, поскольку рукоятка затвора круглая и при её повороте в ту или иную сторону нет никаких признаков, свидетельствующих о том, находится ли оружие на предохранителе или готово к стрельбе.

Изучение образца натолкнуло на ряд вопросов. Для чего выпуск этого оружия был налажен на относительно мирном Дальнем Востоке страны, куда война добралась только в августе 1945 года? Почему для копирования был выбран именно пистолет-пулемёт Дегтярева, который был существенно дороже, чем принятый на вооружение РККА перед войной пистолет-пулемёт ППШ? Почему конструкция дальневосточного ППД имеет существенные отличия от стандартного образца? Сколько их было выпущено? Куда почти без следа исчезли эти ППД после войны?

В течение 1941–1945 гг. военные действия на Дальнем Востоке не велись. Японская армия, хорошо усвоившая урок Халхин-Гола, вступить в войну на стороне Германии не решилась. Но это мы знаем сейчас, а современники событий все эти годы были начеку: японский «сосед» отличался редкой воинственностью, и ждать от него можно было чего угодно и в любую минуту. В силу тяжёлого хода боевых действий начального периода Великой Отечественной войны, ГАУ и Ставке ВГК было не до снабжения тыловых районов страны пистолетами-пулемётами, изготавливавшимися «лицензированными» предприятиями. Первоочередному снабжению оружием подлежали войска, действующие на фронте. Но и возможность войны с Японией не исключалась, что, вероятно, заставило органы местного военного управления позаботиться «на всякий случай» о снабжении своих войск скорострельным оружием. Поскольку в описываемых обстоятельствах рассчитывать на поставки оружия «из центра» не приходилось, то его изготовление было налажено исходя из местных возможностей — на военном судостроительном предприятии. Почему именно судостроительном? Ответ вполне очевиден: корабль — сложное изделие, начинённое множеством механизмов, которые нужно изготовить и установить. Судостроительные заводы обладали сильной базой металлообработки, и изготовление оружия было им вполне по силам.

Ответ на вопрос, почему для копирования во Владивостоке был выбран пистолет-пулемёт ППД, притом что в это же время оружейными заводами страны изготавливались гораздо более дешёвые пистолеты-пулемёты ППШ, находится в экономической плоскости. Здесь следует понимать, что технология штамповки, лежащая в основе конструкции ППШ, может быть выгодна (и, соответственно, являться привлекательной для промышленности) при двух условиях: наличии достаточно мощного прессового оборудования, а также значительного объёма заказа. В случае если отсутствует хотя бы один из этих двух элементов, изготовление оружия штамповкой невозможно или крайне невыгодно: без штамповочного оборудования невозможно изготовить детали, а при малом заказе стоимость технологической подготовки производства (изготовление матриц, пуансонов, оснастки для сварки) войдёт в стоимость готового изделия, которое получится «золотым». И не следует думать, что в годы войны экономический компонент в организации производства вооружения не учитывался («мы за ценой не постоим»). Очень даже учитывался, иначе бы мы не победили. Так вот, в условиях малосерийного и неспециализированного производства, выгоднее было взять за образец оружие, которое можно было изготавливать на универсальном токарном и фрезерном оборудовании. И пистолет-пулемёт ППД в этом смысле подходил лучше всего, ведь большинство его деталей изготавливались на упомянутых станках без использования специального инструмента. Эти же соображения лежали и в основе выбора образца пистолета-пулемёта для его изготовления в блокадном Ленинграде, где также с августа 1941 по февраль 1943 гг. выпускался ППД. Обратной стороной такого подхода к выбору образца для копирования и его производству являются значительные затраты времени и материалов на изготовление единицы изделия. Но оружие изготавливалось, его выпуск увеличивался — и это было главное.

Как можно видеть, конструкция дальневосточного ППД заметно изменена и упрощена по сравнению с прототипом. Точных сведений о том, почему было принято решение изготавливать оружие в такой конфигурации, нет. Можно предположить, что оригинальных и утверждённых чертежей стандартного ППД-40 у дальневосточных судостроителей не было, они составлялись по имеющемуся образцу. При этом у изготовителя появилась некая ниша для творчества: упрощению подверглись те элементы ППД, которые производственникам показались излишне сложными или неудовлетворительными по своим свойствам. И они могли себе позволить такие «вольности», т. к. оружейная деятельность военных судостроителей находилась вне досягаемости ГАУ — флоты (тем боле такой удалённый от центра, как Тихоокеанский) были, в значительной степени, изолированными от влияния центральных структур.

А вот введение в конструкцию ППД крепления для штыка представляет большой интерес, поскольку противоречит взглядам на боевое применение этого вида оружия, сформировавшееся к началу войны. ГАУ считало огневую мощь пистолетов-пулемётов достаточной для эффективной самообороны в ближнем и контактном бою. В то же время в годы войны из войск в ГАУ поступало множество предложений по «оштыковыванию» пистолетов-пулемётов ППШ, которые ГАУ отвергало по описанным выше причинам. В данном случае давление ГАУ на судостроителей отсутствовало, и они предусмотрели возможность установки на ППД штыка, в чём можно усмотреть влияние заказчика — местных военных. Другое дело, что совершенно неясно, откуда предполагалось брать штыки для укомплектования этого оружия: Медногорскому оружейному заводу №314 НКВ, который выпускал винтовки СВТ-40 и АВТ, в 1942 г. было явно не до снабжения штыками невоюющих дальневосточников — завод еле-еле справлялся с текущими заказами на изготовление оружия для фронта. Возможно, вместе с ППД во Владивостоке предполагалось и изготовление штыков к ним, но тогда непонятно, почему был выбран не самый простой и дешёвый образец штыка, если можно было ограничиться неким простейшим суррогатом. Можно предположить, что крепление для штыка на ППД было предусмотрено «на всякий случай», из расчёта на будущую возможность получения штыков от промышленности или на организацию их производства силами местной промышленности. Хотя предположение о том, что для оружия были целенаправленно разработаны и изготавливались совсем недешёвые элементы для крепления априори несуществующих штыков, выглядит, мягко говоря, нелогичным. В общем, пока вопрос «оштыковывания» дальневосточных ППД остаётся загадкой и полностью находится в области предположений.

Судя по заводской маркировке на выявленном в коллекции ЦВММ образце пистолета-пулемёта и по упомянутому выше архивному фото, дальневосточные ППД выпускались во Владивостоке в 1942–1943 гг.

Позже изготавливать столь несовершенное оружие уже не было никакого смысла — в 1944 г. оружейные заводы в центральной части страны так «разогнались», что дефицит любых видов оружия полностью исчез. Количество ППД, выпущенных во Владивостоке, неизвестно. По серийному номеру можно судить, что их было изготовлено не менее 1200 штук. Учитывать в определении количества дальневосточных ППД буквенную группу серийного номера не имеет смысла — в этом случае их количество будет очень большим, что наверняка оставило бы след в виде неединичных образцов такого оружия, чего, как мы знаем, нет. Скорее всего, буквы «ДЗ» в номере ППД обозначают название предприятия — «Дальневосточный завод». В целом и этот вопрос нуждается в дальнейших исследованиях.

С очень большой вероятностью можно заключить, что до Советско-германского фронта дальневосточные ППД не добрались. Конструкция оружия не была согласована с ГАУ, его испытания на НИПСВО не проводились, что исключало получение официального допуска к использованию на фронте. По всей видимости, эти ППД поступали на вооружение только дальневосточных частей флота (морской пехоты). Возможно, некоторая часть дальневосточных ППД приняла участие в завершающих сражениях Второй мировой войны с японской Квантунской армией и при освобождении острова Сахалин и Курильских островов.

Не менее интересен вопрос дальнейшей судьбы дальневосточных ППД. Впрочем, она вполне прогнозируема. После окончания войны дефицит оружия в Красной армии исчез как явление — от нового серийного оружия склады буквально «ломились», а оружие, бывшее в употреблении и изъятое из расформированных частей и соединений, огромными горами лежало на базах и арсеналах ГАУ прямо на открытом воздухе. В ходе перевооружения войск и при ремонте поступившего с фронта оружия всякие его нестандартные образцы полагалось изымать и уничтожать — свою роль в войне это оружие уже сыграло и больше не требовалось. Где-то там, в послевоенных мартенах, и закончили свой путь почти все редкие дальневосточные ППД. И теперь лишь посетители немногих музеев и читатели журнала «КАЛАШНИКОВ» могут наблюдать чудом сохранившиеся экземпляры.