Шмайсер в Ижевске. Документально

Для начала, следует отметить, что немецкие оружейники работали только в Ижевске и в других важнейших оружейных центрах страны (Тула, Ковров и Климовск) их не было. Ижевск стал исключением по определённым причинам.
В послевоенное время в столице Удмуртии производством стрелково-пушечного вооружения занимались три оружейных предприятия: завод № 74 (Ижевский машзавод), завод № 622 (Ижевский механический завод) и завод № 524 (Ижевский мотозавод), выпускавшие различные образцы стрелкового вооружения, разработанные в московских и тульских конструкторских бюро.
Хотя в 1933 г. на Ижевском машзаводе было открыто бюро новых конструкций (БНК, позже ставшее отделом Главного конструктора, а сегодня являющееся конструкторско-оружейным центром (КОЦ), — вплоть до 1950-х годов его специалисты занимались освоением, доводкой и конструкторским сопровождением серийного производства изделий, разработанных в Москве, Туле и Коврове.

Только в период Великой Отечественной войны конструкторами Ижевского машзавода освоено и запущено в производство 20 новых видов вооружения. Такая загруженность текущей работой, а также отсутствие опытных кадров не давали возможности ижевскому бюро заниматься разработкой собственных оригинальных проектов.
В разное время к БНК были прикомандированы такие выдающиеся конструкторы-оружейники, как С. А. Симонов, В. А. Дегтярёв, Б. Г. Шпитальный, И. А. Комарицкий, А. Э. Нудельман, А. С. Суранов, М. Е. Березин, но их пребывание в Ижевске было временным и ограничивалось помощью в организации производства разработанных ими систем оружия.
Основным видом продукции Ижевского машзавода были карабины системы Мосина обр. 1944 г., производство которых особой тайны не представляло. Эти позволяло принять на ижевский завод иностранных специалистов без особого риска утечки секретной информации. Работая здесь, они были удалены от мест создания новых образцов вооружения, не имели доступа к информации о новой советской оборонной технике, не посвящались в новые проекты.
Тем не менее, в целях обеспечения секретности немецкие специалисты, привлечённые к работе на Ижмаше, были ознакомлены с Указом Президиума Верховного Совета СССР от 9 июля 1947 г. о перечне сведений, составляющих Государственную тайну, с обязательной распиской о неразглашении ставших им известными сведений.
Реальную пользу Ижевскому машзаводу немецкие конструкторы могли принести, принимая участие в решении одной из важнейших задач, стоящих перед предприятием в послевоенные годы и связанной с освоением конверсионных видов продукции.
С 1945 г. здесь вновь налаживали выпуск мотоциклов и станков, а также осваивали производство сельхозинвентаря, мебели, предметов бытового назначения и спортивно-охотничьего оружия. Для немецких инженеров-оружейников, долгое время трудившихся в условиях ограничений Версальского договора, процесс конверсии был хорошо знаком, и их опыт мог быть весьма полезным. Кроме того, немецкие специалисты могли оказать помощь в подготовке молодых конструкторских кадров завода. В городе тогда не существовало ни одного технического вуза, специалистов-оружейников готовил только Индустриальный техникум.
Немецкие конструкторы были, несомненно, ценным источником информации, а выполненные ими проекты, технические отчёты и другая документация могли быть использованы в учебно-демонстрационных целях.
Как свидетельствуют архивные документы, специалисты из Германии (16 человек, некоторые с семьями) прибыли в СССР 25 октября 1946 г. и с 5 ноября приступили к работе на Ижевском машзаводе. Большей частью это были конструкторы и технологи фирм Gustloff Werke, Grossfuss, DKW и DKKA.
Кроме Шмайссера, наиболее известными оружейниками были доктор Вернер Грунер и Курт Хорн — создатели пулемёта MG-42, главный конструктор Gustloff Werke Карл Барницке и главный конструктор мотоциклов DKW Герман Вебер. В соответствии с их специальностями и прежней работой в Германии, командированных разбили на четыре группы: конструкторы по вооружению, специалисты мотоциклетного производства, специалисты по холодной штамповке, химики-лаборанты.
В группу конструкторов по вооружению вошли всего шесть человек: доктор Вернер Эрнст Грунер (фирма Grossfuss), Карл Август Барницке (фирма Gustloff Werke), Оскар Шинк (фирма Gustloff Werke), Курт Отто Хорн (фирма Grossfuss), Оскар Генрих Бетцольд (фирма Gustloff Werke), Хуго Макс Рихорд Шмайссер (фирма Haenel). Эта группа была сформирована при отделе Главного конструктора (отдел № 58). Руководителем был назначен К. Барницке, а Грунера, Шинка, Хорна, Бетцольда и Шмайссера зачислили на должности конструкторов по вооружению.

Все вопросы, касающиеся режима пребывания немцев в городе и режима работы их на заводе, были утверждены в специальных инструкциях, разработанных Министерством Вооружения Совета Министров СССР. При заводе была создана спецкомендатура, в её полномочия входило следующее: ежедневная поверка немцев при входе и выходе с территории завода, предотвращение побегов с назначенного места жительства, организация поисковых работ в случае побега, предотвращение возможных случаев вредительства либо саботажа.
Кроме этого, спецкоменданты были обязаны внимательно следить за материально-бытовым положением немецких специалистов, принимать необходимые меры (через директора завода) по поступившим от них жалобам и заявлениям.
Что касается бытовых условий, немецкие специалисты были расселены в отдельных квартирах в центре города, по адресу ул. Красная, 133. Архивные документы свидетельствуют о полном обеспечении их и членов их семей всем необходимым; в том числе им разрешалось пользоваться радиоприёмниками, один раз в месяц отправлять на родину посылки, выписывать из Германии ежемесячные журналы на немецком языке. Была возможность организации обучения детей немецких специалистов в образовательных учреждениях города.
Силами заводского отряда ВОХР была организована охрана квартир и имущества немецких специалистов. В отдельных случаях было предусмотрено разрешение на выезд из района места жительства по служебным и личным делам, но только организованно и с обязательным присутствием представителя завода. Также немецким специалистам и членам их семей было разрешено свободно посещать рынки, магазины, театры, кинотеатры, клубы и рестораны в местах их проживания.

Исходя из этого бытовые условия, предоставленные немцам и членам, их семей являлись более чем удовлетворительными (отдельная квартира в кирпичном пятиэтажном доме в центре города в 1940-е годы была пределом мечтаний любого советского гражданина).
Таким образом, присутствие в Ижевске немецких специалистов квалифицировалось не как принудительная ссылка, организованная страной-победительницей, а как служебная командировка, от которой «не рекомендовали отказываться».
Вместе с тем, согласно инструкции, на заводе немцам было выделено для работы отдельное помещение. Обязательным было сопровождение немецких специалистов при передвижениях по территории завода. Им было запрещено посещать производственные участки и отделы основного производства, в своей работе пользоваться отдельными листами бумаги или записными книжками. Для этого выдавались специальные рабочие тетради, учтённые в режимном отделе завода и оформленные как секретные документы, т.е. прошитые, пронумерованные, прошнурованные и опечатанные сургучной печатью. Ведение тетрадей контролировалось режимным отделом.
Категорически запрещено было посещать немцам иностранные посольства, представительства и другие иностранные учреждения, общаться с подданными других государств; был запрещён выезд за пределы СССР, в том числе в зону советской оккупации.
Любопытным является тот факт, что оформление немецких специалистов при найме на завод происходило на общих основаниях, им были назначены оклады в соответствии с образованием и наличием учёной степени, без учёта заслуг и регалий, полученных ранее в фашистской Германии.
Например, конструктору по вооружению В. Грюнеру, имеющему степень доктора технических наук, был назначен самый высокий оклад в 5000 рублей, а знаменитому Х. Шмайсеру, единственному из шести специалистов, не имеющему специального образования, был назначен самый низкий оклад в 2500 рублей (средняя заработная плата инженерно-технических работников завода составляла 1300–1400 руб.). В своих письмах к директору завода Сысоеву Шмайсер неоднократно высказывал недовольство по этому поводу, однако таковой была абсолютно чуждая для бывшего технического директора фирмы Haenel советская заводская система, лишённая любой коммерциализации.

Из основных направлений работ немецких конструкторов-оружейников было отмечено, что с 1946 по 1948 г. группа работала по специальному заданию Технического Управления, использовалась в текущей работе по проектированию приборов, приспособлений, модернизации аппаратуры.
В характеристиках, датированных сентябрём 1951 г., отмечены следующие выполненные работы:
К. Хорн — проект и рабочие чертежи 7,62-мм автомата под патрон обр. 1943 г. (три варианта); разработка двух вариантов полусвободного затвора к карабину; проектирование различного рода приспособлений.
В. Грюнер — технический проект и чертежи 7,62-мм ручного пулемёта под патрон обр. 1943 г.; проект и рабочие чертежи автомата под немецкий патрон уменьшенной мощности на принципе полусвободного затвора; проектирование различного рода приспособлений.
Х. Шмайсер — консультация по проектированию образцов пехотно-стрелкового оружия; разработка проекта коробчатого магазина к ППШ; проект магазина и винтовки обр. 1891 г.; эскизный проект автомата под немецкий патрон.
О. Шинк — разработка проекта и рабочих чертежей авиационной пушки; проект машины для испытаний пружин; проектирование различного рода приспособлений.
О. Бетцольд — разработка проекта и рабочих чертежей авиационной пушки; проектирование различного рода приспособлений.
К. Барницке — технический проект и чертежи самозарядного карабина 7,62-мм под патрон обр. 1943 г.; технический проект и чертежи танкового пулемёта; технический проект и чертежи пистолета-пулемёта под немецкий патрон; проект автомата с полусвободным затвором под немецкий патрон; проектирование различного рода приспособлений.
Стоит отметить, что в характеристиках на немецких специалистов неоднократно указывалось на невозможность использования их на секретных работах, на отсутствие секретности в выполняемых ими заданиями.

Например, из характеристики Х. Шмайсера: «Ввиду того, что Шмайсер имеет узкую специализацию, в настоящее время используется в работе от случая к случаю, выполняемая им работа секретности не представляет <…> Никакой пользы за время пребывания не принёс <…> Ни на каких работах завода использован он быть не может».

Эта публикация не ставит целью принизить выдающиеся заслуги немецких оружейников, в том числе Х. Шмайсера, в области конструирования оружия. Бесспорно, их вклад в развитие мировой оружейной мысли достаточно весом. Но, вместе с тем, проведённое исследование подтверждает достаточно теоретический и, если так можно выразиться, факультативный характер деятельности немцев на ижевском заводе, которая не привела к практическому воплощению какого-либо проекта.
А отмеченное в заводских характеристиках симулирование болезней, отсутствие желания работать, отказ от работы со ссылками на «отсутствие специального образования и неумение самостоятельно проектировать» вполне объяснимы в условиях принудительной работы специалистов побеждённой в войне страны.
Исходя из вышеизложенного, видна несостоятельность наиболее распространённых заблуждений об участии Х. Шмайсера в разработке автомата АК-47, или мифе о его «заслугах» во внедрении штампованной ствольной коробки: ведь судя по документам, немцы помогали осваивать её лишь в производстве гражданской продукции, а именно мотоциклов. Специалистами по штамповке были конструкторы гражданской продукции.
Х. Шмайссер не был профессионалом в данной области, и при разработке «Штурмгевера» STG-43 был вынужден воспользоваться услугами фирмы Merz из Франкфурта. Шмайссер даже не был инициатором внедрения данной технологии в своей штурмовой винтовке — на этом настоял министерский советник, ведущий инженер доктор Петер.
Стоит обратить внимание на тот факт, что именно с началом организации производства АК-47 (особо секретного) на Ижевском машзаводе в 1949 г. ставится вопрос о возвращении немцев в Германию по причине невозможности их использования в секретных работах.

Последние архивные данные о пребывании немецких специалистов на Ижевском машзаводе содержат заключения (за подписями директора завода и секретаря партийного комитета) о возможности отпуска с завода всех немецких специалистов «ввиду нецелесообразности их дальнейшей задержки на предприятии», датированные мартом 1951 г., а также ведомости о выплате им полного расчёта заработной платы (январь 1952 г.).